Глубокоуважаемый шкаф
Когда г-н Гаев в «Вишневом саде» обратился с речью, адресованной шкафу, это был его протест против новой действительности. Старую действительность олицетворял упомянутый шкаф. Сегодня – ровно обратный эффект. Шкафы становятся полноценными участниками новых социальных отношений.
Что такой банк в философском, не при детях будет сказано, смысле? Это такой шкаф для хранения денег. Чем сложнее становились деньги, тем многофункциональнее шкафы. Но сути это не меняло.
Зато изрядно изменило восприятие этих самых и многих прочих «шкафов» как самими шкафовладельцами, так и шкафоуправляющими и шкафопользователями. Шкаф становится для них все более «глубокоуважаемым».
Поясню мысль. Присылает к нам в редакцию некий автор некую статью на банковскую тематику. А там буквально следующее написано: «…это стало приоритетной задачей Банка на ближайшую перспективу». Смотришь – диву даешься.
И автор вроде не немец. И правила русского языка вроде все те же. А тем не менее слово «банк» – с большой буквы. В пресс-релизах большинства кредитных учреждений (за редким и приятным исключением) – то же чудо. И стонут многочисленные журналисты, корректоры, выпускающие и главреды многочисленных СМИ, упорно переправляя большие буквы.
Почему с большой? Откуда взялось? Ответа нет. Вернее есть, но не явно выраженный: ну, это же банк, он большой, солидный… уважаемый. Так что большая буква – это от избытка почтения и токмо рьяной преданности для… Вот как-то так.
Мелочь, вроде бы. Но показательная. Потому что демонстрирует вектор развития того, что именуется «коллективным бессознательным».
И в самом деле, стало привычным писать «президент» с большой буквы, «министерство» с большой буквы. Как-то незаметно перескочило из писем и торжественных адресов (где проявление такого «большебуквенного» уважения вполне уместно) в обычный русский письменный. Следующий ход мысли: а банк или компания чем хуже? Пусть будут Банк и Компания. Но, по логике, если есть Банк, значит должен быть Киоск? Нет, поясняют ревнители большебуквия (как правило – разная мелкая челядь). Банк – это же ого-го-го! Это… такое… с большими… А вы – с киоском, мол, сравниваете.
То есть, иными словами, не важно, что млекопитающее. И не правда, что размер – не главное. Размер – главное! Если слон – будет Слон, а мышь – она и будет мышь…
Дальше больше – на свет вместо председателя совета директоров появляется Председатель Совета Директоров! Почувствуйте, мол, разницу. Так он просто председатель совета директоров, каких пруд пруди. А так – ПСД. Что характерно – со временем и с привычкой такие ПСДюки привыкают к своему большебуквию и даже забижаются, когда их, как простых смертных, поименуют в соответствии с правилами русского языка. Ибо искренне начинают себя считать исключением из правил – во всех смыслах.
Завершающий штришок – недавно встретил в одной эпистолии человечка, должность которого звучала так: Заместитель Директора Дирекции Департамента по Розничному Бизнесу. И вот сотрудники этого самого ЗДДДРБа прямо-таки слюной исходили, уверяя, что иначе как с больших букв их шеф не пишется.
При этом мы пока еще, слава богу, подразумеваем, что нас отвез таксист, а не «Таксист», подмел двор дворник, а не «Дворник», накормил официант, а не «Официант». А почему? Если, как нас уверяют, большое буквы есть проявление уважения, значит ли это, что таксистов, дворников, официантов или поваров, например, мы глубоко и дружно презираем?
Да в том-то и дело, что именно это и значит. Потому что в этот момент как мы начинаем массово заниматься этим большебуквием – начинается деградация нашего восприятия социума. Он становится этаким многослойным. И подобно тому, как кто-то по капле выдавливал из себя раба, мы по букве этого самого раба в себя загоняем.